Все, вот теперь точно рехнусь, - мелькнула отстраненная мысль. Передо мной на корточках сидела красивая женщина, учительница моя, между прочим, пальцы ее левой руки нежно теребили мою мошонку, то сжимая яички почти до боли, то отпуская меня на волю, а пальцы правой стискивали член колечком у самого корня, слегка массируя его вперед-назад. А губы! Накрашенные светло-розовой помадой губы сомкнулись на члене вторым колечком; Вика, ненасытная, как голодная пантера, безостановочно погружала мой член в себя по самый корень, и я вздрагивал, ощущая головкой ее узкое горлышко. Это казалось невозможным: маленький женский ротик с чуть кокетливыми губками - куда там может войти здоровенный член перевозбужденного подростка?! Входил, да еще как! Оторвавшись на миг от моей мошонки, Вика поймала мою правую руку и прижала ее к своему горлышку. Сквозь кожу и тонкий слой мышц и почувствовал толчки своего члена!
     После этого я начал ее по-настоящему ебать в рот, простите за грубость. Я крепко взял ее за волосы и начал с силой насаживать на свой кол. Теперь уже я, а не она, задавал темп и размах фрикций. Будь я проклят, но ей это понравилось! Больше того, похоже, именно этого она от меня и добивалась! Снова раздался стон, только теперь громкий, протяжный; Вика совершенно себя не сдерживала. И снова, как и в первый раз, я испугался, что сделал ей больно или неприятно. Я отстранился и приподнял ей голову, вглядываясь в затуманенные сладкой мукой глаза.
     - Не прекращай, - выдохнула она. - Кончи мне в рот, пожалуйста!
     Я вновь осторожно насадил ее на член и продолжил, как мог нежно, массировать ее рот и горлышко своим колом. С каждой секундой ее тело напрягалось все больше и больше, ее руки проникли мне под пояс, в трусы, и пальцы с аккуратными маленькими ногтями, перепачканными мелом, впились мне в бедра. Я вздрогнул; руки инстинктивно прижали головку Вики к животу, а член разрядился спермой в ее разгоряченный рот. Несколько секунд я кончал, выбрасывая струю за струей, а Вика, конвульсивно вздрагивая и явно не отвечая за себя, только глотала и чуть слышно постанывала. Наконец, она медленно оторвалась от моего живота, еще раз облизнула головку, погладила ствол, поднялась с корточек и присела мне на колени.
     - Ты кончил мне в рот? - прошептала она мне на ухо. - Правда, ты кончил мне в рот?
     Ясен пень, подумал я. Зачем ты спрашиваешь - ведь это и так ясно, кому уж лучше знать об этом, как не тебе! Но что-то мне подсказало, что я должен подыграть Вике. Это сейчас я знаю, что женщины любят, чтобы мужчина им говорил, говорил: А тогда не знал, просто догадался.
     - Правда, - так же тихо ответил я. - Я кончил тебе в ротик. У тебя такой язычок сладкий!
     - Правда?
     - Правда.
     Она обняла меня за шею и вздохнула, как мне показалось, с облегчением. После ее глубокого, нежного поцелуя мой член вновь встал дыбом. Вика взяла его в левую ладошку и мягко помассировала.
     - Женя, ты не думай: - она осеклась и поспешила закрыть мне ротпальцами.
     Что - "не думай"? Скорее всего, она хотела сказать - мол, не думай, что ты такой офигенно очаровательный, и я в тебя по уши влюбилась. Просто мне жутко одиноко, а я - молодая, здоровая женщина, мне хочется мужчину, я, черт возьми, хочу, чтобы меня ебали, как кошку, во все щели, чтобы я падала на подушку, измотанная еблей по самое не могу, и засыпала, закинув ногу на бедро Своего мужчины. Но ведь женщина вслух такого не скажет, верно? Конечно, она не сказала. Вместо этого она снова присела на корточки, но дальше началось такое, чего я и не ждал, и в то же время предчувствовал.
     Вика оттянула нижнюю резинку топика, взяла рукой мой напряженный член и ввела его себе под топик, между грудей. Затем положила мои ладони себе на груди.
     - Сжимай! - попросила она. - Сильнее, не бойся!
     Я действительно боялся сделать ей больно. Ее прекрасные, спелые яблочки были так нежны, что жать их казалось просто святотатством.
     - Сильнее! - Вика закусила губу, с силой сжимая грудками мой член и двигаясь вверх-вниз. - Сильнее, пожалуйста!
     Я сжал прекрасную грудь, ощущая ладонями шероховатые пуговки сосков. Горячая, нежная женская кожа ласкала мой член с боков и снизу; сверху обнаженную головку дразнил упругий нейлон топика: Долго так продолжаться не могло.
     - Нет!
     Вика извлекла член из-под топика и крепко сжала его рукой. Струя спермы ударила ей в лицо, капли жидкости попали на уши, на шею.
     - Да, да! - Вика одной рукой ласкала меня, помогая кончить, а второй - быстрыми движениями втирала сперму себе в кожу, словно крем или гель. Потом прижалась ко мне, крепко обхватив руками за шею. Ее всю трясло! Било крупной дрожью, как осинку на ветру!
     - Что-то не так, Вика? - я говорил одними губами, прямо ей в ушко, чтобы не сломать то волшебное, что было сейчас между нами. Она отрицательно качнула головой и снова мягко закрыла мне пальцами губы. Мало-помалу приступы дрожи прошли, Вика привстала с моих колен, и я вновь увидел строгую, накрахмаленную учительницу. Парадокс ситуации заключался в том, что на учительнице из одежды были только топик, колготки и босоножки. Но Вика продолжила меня удивлять.
     - Какой большой, - она доверчиво взяла в руку мой член и начала с непосредственностью девчонки с ним играть. - Смотри!
     А чего там было смотреть?! Ясное дело, повинуясь ее пальцам, мой хвост моментально взлетел до небес. Вика стянула кожицу с головки и коснулась ее аккуратным ногтем.
     Теперь трясло уже меня. Эта женщина, прикрытая от моих глаз только обтягивающим трикотажем, обладала надо мной какой-то колдовской властью. И я над ней - то же, иначе ничего, что произошло между нами, произойти не могло.
     - Ты ведь еще не трогал женщину здесь? - не дожидаясь ответа, Вика взяла мою руку, оттянула резинку колгот и ввела мою ладонь себе между ног. Сказать, что у меня сорвало башню - значит ничего не сказать. Промежность женщины оказалась горячей и влажной, и такой чудесной на ощупь, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Наверное, на моей физиономии это было написано аршинными буквами, потому, что Вика нежно, чуть снисходительно поцеловала меня в висок и неуловимым, змеиным движением спустила колготы с бедер.
     Я от неожиданности попытался отодвинуться, убрать руку с ее промежности, но она удержала меня. Более того - она мягко откинулась спиной на парту и приподняла ноги, одновременно слегка их раздвинув, насколько позволяла резинка колгот.
     - Посмотри! - она с усилием выдыхала воздух. - Пожалуйста, посмотри!
     Что там говорить - я впился глазами в теплое женское сокровище. Оказалось, что у женщин все, не как у нас, мужчин. Я даже не задумывался - хорошо это или плохо, можно или нельзя, прилично или неприлично - я просто ласкал пальцами этот чудесный бутон, розовые лепесточки и крохотную кнопочку, а Вика вздрагивала и тихо постанывала.
     - Еще: еще: - тихо шептала она, изо всех сил сжимая мою руку.
     Мне захотелось рассмотреть ее влагалище поближе. Я опустился на колени, не отрывая взгляда от ее розовой прелести. А почему бы и нет? Я нагнулся чуть ниже и осторожно прикусил один лепесточек.
     - Да! - выдохнула Вика. - О, милый, да! Да!
     На вкус Вика была восхитительна. Ухоженная, следящая за собой - она была сладко-солоноватой, и я, лаская ее языком, не чувствовал ничего "грязного" или "зазорного". Что за чушь! Я на 100% уверен - если мужчина и женщина кувыркаются в постели потому, что хотят друг друга, нет между ними ничего "зазорного". И быть не может. Просто дарят друг другу ласку, и все. И не надо ханжества, ради Бога.
     Это было то же самое, что поцелуй - нежные, шелковистые губы, игривый, чудесный язычок. Я осмелел и глубоко вошел в нее языком. Шелковая нега ее пещерки просто ошеломила меня. Мои пальцы непроизвольно сжали ее крепкие ягодицы.
     - Тише, тише! - Вика потянула меня к себе. Быстрым движением она задрала топик выше грудей. - Возьми в рот! Глубже, сильнее! - она уже почти кричала. - Как ребеночек маму сосет: Вика почти утратила контроль над собой. Вау! Если кто-нибудь в коридоре услышит: Да семь бед - один ответ. Мы уже так далеко зашли, что дальше некуда. Мелькнула мысль: а закрыт ли класс изнутри? Закрывала его Вика или нет? Да пес с ним. Если даже закрыт, то:
     Я взял ее левую грудку губами. Сначала осторожно, потом все глубже и глубже. Прелестный, твердый как камень, сосок дразнил мне небо, зубы под мягкой кожей неистово ласкали упругую, тугую женскую грудь. Она рукой, вцепившись мне в волосы, прижимала меня к груди и только просила: глубже! Сильнее! Второй рукой она поймала мой член и совершенно неуловимым движение бедер заправила его себе между ног.
     Мгновение - и я полностью вошел в нее. Тут же женские ножки туго обхватили меня за пояс, царапая меня сквозь брюки острыми каблучками. Шелк ее пещерки полностью поглотил меня, я потерялся в этом экстазе, сжимая Вику руками, кусая ее грудь, лаская шею. Потом я взорвался.
     - Да, милый, да, - Вика гладила меня по голове и целовала в глаза, в щеки, в губы. - Спасибо! Я шестым чувством понял, что пора заканчивать шоу. Боже мой! Что я натворил сегодня! Я с трудом встал на негнущиеся ноги. Это я-то, хоккеист и борец. Вика змейкой скользнула с парты, озорно оглянулась на меня - и в два приема молниеносно вернула на место топик и колготки. Я вздрогнул и быстро застегнул брюки.
     - Не говори никому, - шепнула мне на ухо Вика. - Иначе нам обоим - крышка! Она уже была в юбке и водолазке. Только прическа "Алиса Фрейндлих" слегка растрепанная. Ё-п-р-с-т, подумал я про себя. Ничего себе, субботничек! Ясное дело, молчать буду, как камень: Лет двадцать.