Так прошло полгода. Олеся сразу после уроков неслась домой заваливалась на диване начинала разглядывать любимые картинки. Про книгу она никому не говорила, даже самым близким подругам, но зато любила делать загадочный многозначительный вид знатока, когда заходили разговоры о любви и мальчиках. Глупые подружки сами не знали, что болтали, а Олеся знала об этом все, или почти все.
     Ко всем впечатлением нашей юной героини добавилось еще одно совершенно незнакомое ранее ощущение. Во время разглядывания картинок становилось очень тепло внизу живота и чувствовалась тяжесть. Это было приятно и неудобно в то же время. Нельзя было спокойно сидеть, хотелось ерзать на месте, сжимать бедра, что она и делала. Иногда становилось так приятно, что в голове стоял туман, и куда-то уходили все мысли. Дыхание сбивалась как во время бега на уроках физкультуры. Потом это состояние куда-то пропадало, оставляя желание непременно в него снова окунуться. Это стало своего рода наркотиком для нашей девочки и все ее свободное время стало посвящаться тому, чтобы снова и снова переживать это состояние. Олеся понимала. Что с ней происходит что-то ненормальное, что она совсем перестала интересоваться окружающим миром под действие этого нового чувства, но не могла жить без него. Она продолжала в любую свободную минуту искать в себе этот источник головокружения, припадать к этому источнику и пить, пить, пить из него. И не могла утолить жажду. так могло бы продолжаться сколь угодно долго, если бы эротический дурман окончательно не вскружил Олесе голову.
     Она как всегда бегом неслась домой предвкушая любимое развлечение. Вбежала домой и... забыла закрыть за собой дверь. Как всегда она сбросила с себя уже намокшие трусики и уселась в кресло обнимку с любимой книжкой и начала листать. Волны возбуждения которые появились еще в на уроках превратились в шторм, туманили мозг, заставляли подрагивать бедра и твердеть соски. Наша прелестница недавно открыла для себя, что возбуждение увеличивается от собственных стонов. Она начала мычать, попискивать, стонать.
     На сей раз возбуждение было настолько сильным что, казалось, затопила весь мозг. Олеся ничего не соображала. Существовало только это ощущение напряжения во всем теле и картинки, картинки, картинки... Возбуждение стал совсем невыносимым. Девочка стала подпрыгивать на кресле, скрещивать и разводить ноги, стонать уже во весь голос. Казалось что-то независящее от нее живет в ней своей жизнью и мучает ее без всякой жалости.
     Когда уже почти наступил долгожданный оргазм девочка открыла глаза и обомлела, да так что перехватило дыхание - в дверях стояла мама и скрестив руки на груди спокойно смотрела на дочку... Олеся даже не успела понять и оценить ситуацию, как наступил оргазм с которым уже нельзя было справиться и отвратить. Она взвизгнула и судорога прошла по ее телу, внизу живота забилось ее второе сердце - дико сокращающееся влагалище.
     -- ой, мама... я... ой... -- только и смогла она сказать.
     Оргазм еще не кончился, а она уже вскочила на ноги едва придя в себя и уставилась на мать. Лицо Олеси и без того румяное от возбуждения залила краска стыда и ужаса. Она совершенно не представляла как выйдет из этой ситуации. Она прикрыла руками лобок и груди и заплакала.
     - мама... я... прости... я...
     - ты кончила? - совершенно спокойно спросила мать.
     - я. . прости...
     - тебе было хорошо?
     - прости...
     - я спрашиваю... тебе было хорошо? - голос мамы был совершенно спокойный.
     - д-д-да...
     - тогда чего ты испугалась? Что ты такого страшного делала? Сядь, Леся, а то ты сейчас в обморок упадешь.
     Девочка опустилась назад на кресло.
     - прости что я без стука, я не хотела тебе мешать - мама села в кресло напротив - ты была в своем мире, из которого я не хотела тебя выдергивать так ты кончила или мне показалось?
     - почти... - промямлила Олеся, начиная надеяться, что ожидаемой взбучки не будет.
     - я не буду тебя ругать, Леся, я сама такая лет наверное с десяти. Все девочки такие, всем это нравится и мальчикам тоже, только у них это по-другому.
     - прости мама... я...
     - за что тебя прощать? Ты ведь не просишь прощения когда ешь пирожное или пьешь колу, тебе это нравится и ты делаешь.
     Получить оргазм это так же нормально как съесть пирожное, только намного приятнее и бесплатно. Вот и все. Ты часто так? Честно.
     - часто - проговорила девочка все еще не веря что пронесло.
     - я тоже часто и папа часто это делает. И мы с ним давно уже знаем чем ты занимаешься. Видишь ли твои выделения довольно сильно пахнут и когда я захожу в комнату к тебе когда ты уже спишь, то сразу узнаю, кончала ты сегодня вечером или нет... да не красней ты так... я тоже пахну! Скажи честно - ты еще девушка или у тебя есть парень?
     - девушка - ответила Олеся, уже начиная успокаиваться
     - а я уже испугалась. Ты не торопись пока с сексом. Ласкайся сколько хочешь, но с парнями пока не надо. И вообще перестань краснеть, я тебе ведь не просто мать, но и подруга. Разве был случай, чтобы я тебя не понимала и не поддерживала? Был?
     - нет, мама.
     - и не будет. Поэтому считай, что я тебе дала полное разрешение мастурбировать в любое удобное для тебя время и в любом удобном месте. Красивый журнальчик - она подняла с полу упавший порножурнал - какая фотка твоя здесь самая любимая?
     Олеся ватными руками взяла журнал, перелестнула несколько страниц и показала фото с двумя девушками, занимавшимися куниллингусом.
     - так тебе еще и девочки нравятся? Ну даешь!!! - мама рассмеялась - что поделаешь - гены! Никуда не денешься. Видимо это у нас семейное. А ты видео с девочками смотрела?
     - не. .
     - а хочешь?
     - наверное. Пошли покажу.
     Олеся стала искать блузку, заглянула под кресло.
     - де не одевайся ты. Кого тебе стесняться я уже видела все твои юные прелести. Забыла уже как ты без трусов по дому бегала?
     Пошли в комнату.
     Мама взяла дочку за руку и потянула за собой в гостиную. Они прошли по коридору, Олесю бил озноб, но страха уже не было, матери удалось совершенно без труда снять ее напряжение и страшный стыд охвативший ее поначалу.
     - сейчас кое-что покажу - сказала мать, открывая дверцу серванта и доставая что-то из старой вазочки - вот держи!
     - на руку Олеси лег маленький ключик от тумбочки.
     - что это? - опешила наша знакомая.
     - ключ от тумбочки, разве не видишь?
     - от той, которая с лекарствами? - спросила Олеся, мысленно примеряя ключик к известному ей предмету мебели, который всегда был под замком.
     - ну, насчет лекарств нам с папой пришлось тебя обмануть, чтобы ты не лазила. Прости. Там не лекарства, там наша коллекция.
     Открывай. Теперь этот ключ и твой тоже.
     Олеся присела открывая тумбочку. Ключ и замок были старыми, можно даже сказать антикварными, поэтому ей пришлось повозиться, пока она открыла. Недолго всего полминуты она возилась с замком, но этого времени хватило маме, чтобы залюбоваться дочкой. Она действительно была необыкновенно пропорционально сложена. Все было такое миниатюрное и грудки с острыми кончиками и попка, и тоненькие ножки и точеная шейка. Но во всем этом была такая удивительная гармония, которая бывает только и подростков. Еще не женщина, но уже знает, что такое чувственные удовольствие, может в них купаться как в водопаде, захлебываться, тонуть, всплывать и снова тонуть. И все ей пока в новизну, все впервые, секс для нее пока terra incognita, на теплом песчаном берегу которой она недавно оказалась. Она маленькая и глупая, нельзя дать ей заблудиться, потеряться в этой земле, но и нельзя ограничивать ее прогулки, нельзя запрещать срывать и нюхать цветы. Надо научить ее это делать, но не опошлить, за опустить эти ощущения, надо научить ее органично и спокойно жить в этой реальности, реальности возбуждения, реальности оргазма, чтобы жизнь и быт не мешали эротизму, а эротизм жизни.
     "вот бы она навсегда осталась такой маленькой дюймовочкой" - подумала Диана (маму звали Диана)