Тревожно сверкающие голубые огни патрульных машин проносились в моем сознании в течение следующих трех недель, когда лежал в пустой палате "неотложки" возле аэропорта, которая предназначалась для жертвы авиакатастроф. Каждое утро ко мне приходили две сестрички. Пока они прилаживали упряжь к моим ногам, невольно прислушивался к гудению взлетающего самолета и думал: кто окажется следующим пленником данной кровати?..
      А моя жена во время посещения разве когда-нибудь задумывалась, что привело меня в эту койку? В лукавой быстроте взгляда только и читалось: какие анатомические части тела мужа достанутся ей после реабилитации? Полагаю, что немой ответ Наташа находила, обозревая шрамы, протянувшиеся по моим ногам и грудной клетке. Я попытался улыбнуться, но швы, скрепившие рваную рану, идущую поперек черепа (и она была не единственная), не позволили изменить выражение лица. И мне пришлось только пожать Наташе руку.
      - Извини, попробуй прийти завтра.
      - Конечно, приду, - она дотронулась до лба, но не сводила глаз с уродливого шрама.
      Проявление Наташей сердечности и участия приятно удивляли. Ментальное расстояние между моей работой в коммерческом канале телевидения и растущей занятостью жены в отделе дальних перелетов авиакомпании "Дельта" в последние годы все увеличивалось. Она хотела самоутвердиться, обрести независимость и застолбить то пространство, которое в будущем принесет дивиденды. У меня же все это вызвало негативную реакцию.
      Через палату прошел белокурый врач, кивком приветствуя мою жену. Она развернулась в его сторону так, что короткая юбка открыла не только бедра, но и сокровенную середину: будто бы этим движением Наташа хитроумно подтверждала сексуальную потенцию этого человека.
      Мне невольно подумалось, что мог уличить жену в похождениях уже с первых часов полового акта, замечая новые телодвижения, которые у нее появлялись, пока лежу в больнице. Наблюдая, как струйка сигаретного дыма медленно уплывала прочь, я задавал себе вопрос, с кем она могла трахаться последние несколько дней. Несомненно, осознание того, что муж убил другого человека, вносило в половые акты Наташи особую пикантность. Все, конечно, происходило в нашей кровати, в присутствии хромированного телефона, который и сообщил о дорожной аварии.
      Жена вложила сигарету в мои губы. Я вяло вдохнул дым. Маркированный помадой фильтр еще хранил теплоту губ Наташи, неповторимый вкус тела, которое я стал забывать, вдыхая стерильную больничную отдушку. Она потянулась, чтобы забрать сигарету, но я сжимал ее с детской цепкостью. Этот жирноватый кончик живо напомнил мне о сосках Наташи, размалеванных помадой. В эти соски зарывался лицом, тискал их руками, прижимался к ним грудью, как бы утишая боль. В одном ночном кошмаре мне привиделось, будто она рожает дьяволенка, а из распухших сосков сочится какая-то белесая жидкость. Темноволосая студентка-практикантка вошла в палату. Улыбнувшись жене, она равнодушно откинула покрывало и внедрила мне между ног утку. Поправив сосуд, девушка вернула покрывало в исходное положение. Сразу же с моего члена начало капать; я кое-как контролировал измученный анестезией сфинктер.
      Студентка двигалась вокруг кровати. Под халатиком заметны худоватые бедра. Она восхищенно рассматривает фигуру моей супруги. Наверное, подсчитывает, сколько и каких было у нее любовников за время моего лежания, или что-нибудь побанальнее - подсчитывает, сколько стоят костюм и украшения? А вот Наташа без стеснения разглядывала телесные формы девушки. Оценивала бедра и ягодицы, грудь и подмышечные впадины, потом соотнесла все увиденное с корсетом на моих коленях. Наверное, ей самой хотелось бы сбросить одежду и посостязаться с молодкой. Любопытный лесбийский зигзаг.
      Часто, когда раньше занимались любовью, Наташа просила меня представить, будто я - свидетель ее совокупления с другой женщиной - как правило, с ее секретаршей, неулыбчивой поклонницей серебристой помады, которая однажды всю вечеринку неотрывно, словно отслеживая добычу, разглядывала мою жену. Наташа часто спрашивала меня, удобно ли ей подвергнуться насилию со стороны секретарши. Вскоре они собрались вместе посетить один универмаг, где жена хотела помочь ей подобрать нижнее белье. Я поджидал их у вешалок с комбинациями, рядом с примерочной. То и дело подсматривал в проем занавесок и шпионил за этой парочкой: их тела и руки участвовали в сложной технологии примерки бюстгальтеров и трусиков. Секретарша дотрагивалась до Наташи с особенной услужливостью, нежно похлопывала кончиками пальцев сначала по плечам, где остались розовые полоски от старого бюстгальтера, потом по спине, где видна была легкая вмятина от застежки, и, наконец, собственно под грудью. Жена пребывала в состоянии полного блаженства и что-то промурлыкала, лишь только ноготок секретарши коснулся соска.
      Не забуду, как взглянула на меня продавщица - женщина средних лет с кукольным лицом, когда две молодые женщины покидали примерочную и задергивали за собой шторки в знак окончания сексапильного спектакля. В выражении лица продавщицы сквозило четкое осознание того, что не только мне известно о происходившем за ширмой и что эти примерочные довольно часто использовались для подобных целей.
      Непрерывный эротический интерес жены к своей секретарше, казалось, ограничивался лишь самой идеей совокупления и наталкивался на пугающие физические удовольствия самого акта. Тем не менее эти ростки фантазии начали пускать корни все глубже, развиваться и определять отношение к другим людям. Вскоре Наташе становилось все труднее достигать оргазма, не представив, что она - участница лесбийского акта.
      Я допускал, что хотя бы однажды жена занималась любовью с секретаршей, но теперь достигли с ней той точки в наших отношениях, когда это не имело особого значения. Влагалищные выделения, крохотные царапинки на губах и сосках - вот все, что оставалось от этих отношений. Сейчас, лежа на больничной койке, я наблюдал, как Наташа суммирует увиденное: худые бедра студентки, плотные ягодицы, густо-синий пояс, подчеркивающий талию и широкий круп. Я почти был уверен, что она вот-вот дотронется ладонью до упругой груди девушки или запустит руку под короткий халатик, да так, чтобы без помех оказаться прямо у расселины. Не выказав ни малейшего возмущения (даже восторга), студентка будет хлопотливо и усердно исполнять свою работу и не придаст значения этому сексуальному жесту, уподобив его простому, заурядному словесному замечанию.
      Наконец жена оставила меня одного, забрав половину принесенных цветов, замешкалась у кровати, по лицу скользнула улыбка неопределенности, будто она не рассчитывала когда-либо снова меня увидеть.
      В палату вошла незнакомая мне сестра, держа в руке сосуд в виде пиалы. Новенькая (наверное, из скорой помощи) была опрятно одетой женщиной на закате своей тридцатки. После вкрадчивого приветствия она откинула покрывало и начала внимательно обследовать перебинтованные места.
      - На какую сторону опустить?
      Я посмотрел вниз. Она держала мой вялый член большим и указательным пальцами, ожидая моего решения: положить ствол справа или слева от центрального бандажа.
      Пока я раздумывал над этой странной альтернативой, короткий проблеск первой после аварии эрекции дал о себе знать в венозных сосудах члена - он слегка затвердел в скромных пальчиках сестры.
      Прошло пару недель, и однажды, когда возвращался после беседы у следователя в палату, увидел стоящую у автобусной остановки Елену и посигналил. Помахивая сумочкой, она засеменила прямиком к автомобилю и устроилась на заднем сиденье.
      - Куда вас отвезти?
      - А можно просто немного поездить? Мне нравится наблюдать за всем этим автомобильным потоком.
      Пыталась поязвить? Нет, она начала оживленно болтать, рассказывая о своих планах. Минут через пятнадцать, когда уже ехали по эстакаде, она пересела ко мне, следя за тем, как я касался руками переключателей. Скоро снова оказались в "пробке".
      Тот же спокойный и недоуменный взгляд, будто Елена решала, как меня использовать, скользнул по моему лицу, лишь только я остановил машину на опустевшей служебной дороге среди резервуаров к западу от аэропорта. Когда я обнял ее за плечи, она, казалось, улыбнулась сама себе; верхняя губа слегка вздернулась, обнажая золотую коронку на правом резце. Я прикоснулся к ее губам, ощущая необычный вкус пастельной помады и ощутил твердость верхней десны.
      Моя рука скользнула по внешнему изгибу бедра и нащупала раскрытый зиппер платья. К болезненным покалываниям в суставах добавилось терзание зубами мочки моего уха. Вдруг нахлынуло воспоминание резкого удара о лобовое стекло во время катастрофы. Она оголила ноги и начала стаскивать с себя нейлоновые трусики: ну и нежная же белизна бедер у этой серьезной докторши. Заглядывая в лицо Елены (губы такие алчущие и ненасытные), я стал ощупывать грудь. Теперь она что-то мямлила себе под нос, и это чем-то напоминало бред сумасшедшей. Елена выпустила из лифчика правую грудь, прижимая мои пальцы к разомлевшему соску. А вот и вторая. Я целовал их по очереди, прикусывая зубами возбужденные соски.
      Захватывая меня в плен своим телом в этой беседке из стекла, металла и винила, Елена запустила руку ко мне под рубашку и стала ощупывать мои соски. Я осторожно переложил ее руку на начавшую горбиться ширинку брюк. В боковом зеркале показался приближающийся водовоз, который с недовольным рычанием проехал мимо, поднимая клубы пыли.
      В первой стадии возбуждения мой член прослезился, а Елена обхватила меня коленями, уперлась локтями в спинку сиденья. Я полулежал на спине, ощущая удушающий запах новой обивки. Юбка Елены была задрана, и хорошо просматривался изгиб бедер. Входил медленно, стараясь прижимать ствол к клитору. Фрагменты тела Елены: ее квадратные коленки под моими локтями, правая грудь подпрыгивает, пониже от соска - явные признаки развивающейся опухоли... И все происходит в салоне машины.
      Коснувшись головкой члена края матки, я обернулся. Это маленькое душное пространство переполнено разными приборами и содержит в себе два трахающихся человеческих тела; поза совокупления больше подходила для гомосексуального акта.
      Полные бедра Елены надавливают на мои, какой-то отстраненной и озабоченной посторонними мыслями: бесконечно щебетала о занудности своей работы. Но зато среди запруженной транспортом артерии, неприметные другим, могли с ней заводить друг друга сполуоборота. Она обнаруживала все растущую нежность и ко мне, и к моему телу, старалась быть податливой. Во время каждого полового акта вспоминали о смерти ее мужа, спермой орошая его образ во влагалище, вспоминали о нем сплетением бедер, слиянием ртов, касаниями языком эрогенных зон - и все в металло-виниловом обрамлении салона.
      Прошло месяца три после моего выздоровления. Жизнь полностью вернулась в привычное русло. Я работал и общался с друзьями. Как-то вышел из бара и увидел старого приятеля, он выглядывал из окошка автомобиля, мусоля сигарету. Две остролицые аэропортовские шлюшки (едва ли старше школьного возраста) о чем-то оживленно с ним спорили.
      - Ты подумал, куда поедем развлекаться? - спросил меня Николай.
      Он стряхнул пепел с сигареты и продолжал треп с молодухами. Их не устраивали время и цена. Пытаясь не слышать визгливых голосков этих малолеток и не замечать плотный транспортный поток под эстакадой возле супермаркета, я стоял рядом и наблюдал, как очередной самолет взлетает с аэродрома и устремляется в небо. Кажется, они договорились, и Николай предложил мне сесть в машину. Ту, что повыше, он уже назначил мне: пассивная блондинка с умными глазками возвышалась над моей головой.
      Когда вторая девица с коротко стриженными черными волосами и по-мальчишески узкой талией открыла заднюю дверцу, Ни- колай передал ей бутылку. Приподняв подбородок, он запустил пальцы в рот красотки, выцарапывая из темных недр жвачку.
      - Давай-ка это выбросим, не люблю, когда мой член в жвачке.
      Николай попросил меня управлять машиной, а сам откупорил одну бутылку вина и передал сидящей рядом со мной блондинке. Один его локоть уже застрял между бедер брюнетки: зиппер юбки раскрылся сам собой, демонстрируя черный пушок волос.
      Николай откупорил вторую бутылку и сунул горлышко в рот своей спутнице. В салонное зеркальце я видел, как она уклонялась от его поцелуя. Глубоко вдыхая сигаретный дым, девица уже шарила рукой в районе ширинки Николая. Он откинулся на спинку сиденья, оценивающе разглядывая телосложение красотки - словно акробат, прикидывающий, для какого сложного трюка сгодится эта гимнасточка.
      Правой рукой Николай расстегнул ширинку и, прогнувшись, выпустил из нее свой превосходный член. Девушка схватилась за желанную игрушку одной рукой, а в другой зажала бутылку. Я тем временем ускользнул от светофора. Николай расстегнул сорочку и извлек две маленькие грудки, схватил за соски и попытался их соединить, точно экспериментируя с каким-то прибором.
      Николай и девица резко откинулись на спинку сиденья. Уже достаточно стемнело, но салон освещался лишь подсветкой приборов на панели да фарами проезжающих машин. Мой приятель по-прежнему взвешивал в ладонях две девичьи грудки. Его украшенные шрамом губы крепко сжимали дотлевающую сигарету. Он опять вложил горлышко бутылки в рот красотке. Пока она пила, Николай поднял ее ноги так, что пятками девица уперлась в спинку переднего сиденья, и стал водить членом то по ляжкам, то по виниловой обивке, будто определяя, какая поверхность повкуснее, а может быть, воображал, что ему предстоит трахнуть разом и машину, и девицу. Теперь левой рукой он обхватил голову брюнетки, а правой облапил ягодички. Девица широко развела бедра, демонстрируя в очередной раз черненький треугольник и пухленькие половые губки. Через струйку дыма никак не гаснущей сигареты Николай, лукаво прищурясь, изучал строение девичьей игрушки.
      Сосредоточенное личико девицы время от времени озарялось проезжающими машинами. Влажноватый запашок тлеющего фильтра стал заполнять салон, от чего у меня поплыло перед глазами. Где-то впереди замаячило залитое светом прожекторов взлетное поле. Блондинка предложила мне вы- пить немного вина. Я ответил отказом, и тогда она понимающе склонила голову мне на плечо и будто ненароком скользнула рукой по баранке. Я почувствовал тепло руки на своем бедре.
      Подождал, пока снова остановимся, и поправил салонное зеркало, чтобы лучше видеть происходящее. Николай засунул большой палец во влагалище, а указательный - в анус. Девица при этом полулежала, едва касаясь коленями своих плеч. Его левая рука постоянно теребила соски, будто это были половые органы в миниатюре. При такой занятости Николай еще двигал тазом, создавая легкую фрикцию (рука девушки попрежнему сжимала член). Когда она попыталась рукой освободить свою пещерку от пальца, это ей не удалось: Николай локтем решительно пресек эту попытку. Потом мой приятель выпрямил ноги, но при этом бедра терлись о край сиденья, затем облокотился левым локтем на спину и продолжал незамысловатую дрочку.
      Когда машина впервые превысила скорость, Николай вынул пальца из девичьих укромных мест и всадил в разомлевшую пизденку свой разгоряченный член. Мимо нас равнодушно проносился поток автомобилей. В салонное зеркальце я наблюдал за совокупляющимися телами, которые изредка подсвечивали обгонявшие машины. Хромированная поверхность пепельницы отражала эрегированные соски. Боковое окно вырывало кусками мелькающие бедра мужчины и девичий лобок - беспорядочное анатомическое сцепление.
      Николай поднял женщину. Широко расставив ноги (и стоя на коленях), она теперь впускала и выпускала его член. Половой акт моего приятеля и этой молодки во всевозможных вариантах отражался в глазках передней панели, и стрелка спидометра словно фиксировала эти хлюпающие движения. В основном, конечно, мелькали подпрыгивающие девичьи ягодицы.
      Когда я стал выжимать из машины девяносто километров в час, Николай прогнулся вперед и выставил девушку на полное обозрение сзади несущимся машинам. Вздернутые грудки немедленно озарились яркими бликами. Судорожные толчкообразные движения Николая совпадали с интервалами пролетавших мимо дорожных фонарей. С приближением очередного фонаря его ствол входил во влагалище, а руками он раздвигал ягодицы партнерши, словно приветствуя каждый новый поток желтоватого света.
      Вскоре Николай изменил ритм поршневых движений и поменял позу девушки (теперь она вытянула ноги вдоль его ног). Они расположились по диагонали на заднем сиденье.
      Николай по очереди подсасывал грудки, а палец при этом засунул к ней в попку. Я оттолкнул прильнувшую ко мне блондинку, вполне осознавая, что могу контролировать происходивший за моей спиной половой акт. Когда аэропорт остался позади, ритм движений Николая убыстрился, ладони, охватившие девичьи ягодицы, поощряли (или облегчали) заданную скорость движения: все выглядело так, словно от здания к зданию идет непрерывное сканирование этих движений. При наступлении оргазма Николай почти стоял за моей спиной. Головой уперся в стенку, а кулаками подпирал собственные ягодицы.
      Через полчаса спустя я вернулся назад к аэропорту и припарковался. Девица, наконец-то, отклеилась от Николая, который лежал в изнеможении на заднем сиденье. Неуклюже двигаясь, она кое-как привела себя в порядок, о чем-то пререкаясь то с Николаем, то с полупьяной блондинкой. Сперма моего приятеля стекала с левого бед- ра девушки на черную обивку.
      Я вышел из автомобиля и расплатился с девицами. Постоял у машины, провожая их взглядом (на какой еще конкурс они повлекли свои измученные тела?). Николай уставился на навесное покрытие автостоянки, пытаясь сообразить, где он вообще находится и что собственно происходило между ним и брюнеткой. Позднее в своих секс-экспериментах Николай еще не раз прибегнет к помощи салона автомобиля и не раз еще будет мучить тела молодых проституток. Иногда он с интересом рассматривал какие-то стетографии с мест автокатастроф, где были обгоревшие, искаженные страданиями лица, просматривались во всех элегантных параметрах увечья, раны и все на фоне раскрошенных лобовых стекол, исковерканного металла.
      Николай будто внутренне прикидывал на себя увиденные увечья во время своих сношений, и одно оставалось неизменным - он снимал проституток только возле аэропорта. Пользуясь их телами, мой друг скорее всего вспоминал и переживал в памяти увиденные аварии, заставлял девушек принимать неожиданные позы и следил за их реакцией.