1

      Зима в нашем городе выдалась на редкость суровой. На истосковавшуюся по солнцу и теплу Ларису было жалко смотреть, и я отправил ее на две недели на Канарские острова. Сам я с ней вырваться, к сожалению, не смог, но она нашла себе неплохую компанию в лице двух близких подруг. Втроем им там скучать не придется, ну а разлука между любящими супругами способствует укреплению отношений. Я не боялся отпускать жену почти без присмотра, так как за все годы нашей совместной жизни она ни разу не дала мне повода заподозрить ее в измене. Как, впрочем, и я. Впрочем, я с полным на то основанием считал, что в мире найдется очень мало женщин, способных тягаться с Ларисой по красоте и ее отношению к сексу, и никогда не поощрял никакие попытки со стороны женского пола сблизиться со мной. Кто бы мог подумать, что в ближайшее время меня ожидает...

     Конечно, я без нее скучал. Одинокие вечера скрашивались лишь просмотром кабельного телевидения. Раза в три неделю в моем офисе раздавался телефонный звонок - из-за разницы во времени Лариса могла звонить лишь днем. Ее веселый голосок оптимистично сообщал, что погода выдалась великолепная, одна из ее подруг нашла себе потрясающего любовника - красавца-мулата, работавшего спасателем на пляже, ну а она копит силы для меня и надеется, что я не растрачиваю свою энергию зря. Честно говоря, пару раз, особенно после просмотра нашей внушительной коллекции порнофильмов, я так возбуждался, что был вынужден вспомнить свой юношеский опыт мастурбации, но Ларисе я решил об этом не говорить по телефону, да еще и с работы.

     Подходила к концу вторая неделя без Ларисы. Запасы еды, заботливо приготовленные ею, закончились, и я решил после работы заехать в ближайший супермаркет, чтобы пополнить их и заодно порадовать ее, когда она вернется. Как назло, на город обрушился плотный снегопад, и машины ползли по трассе, как сонные мухи. Тем не менее через полчаса я припарковал свое авто на стоянке и отправился за покупками. Время я выбрал явно неудачное: многие, как и я, приехали в магазин после работы, и через весь зал к кассам тянулись длинные очереди. Пришлось потерять еще полчаса. Наконец, расплатившись, я толкнул свою тележку к выходу и покатил ее к своей машине.

     Сквозь продолжающиеся обильно падать хлопья снега я заметил какое-то странное движение возле нее. Присмотревшись, я увидел, что в ней сидят двое, а стекло в передней дверце возле руля разбито. Увязая в снегу, я рванулся к машине. Меня увидели, двери распахнулись с обеих сторон, и злоумышленники рванули в разные стороны. На мгновение я растерялся, не зная, кого из них преследовать и нужно ли это делать вообще, но тут один из них запнулся и растянулся на снегу во весь рост. Несколькими прыжками я настиг его, пару раз ткнул лицом в снег и перевернул на спину.

     Вот это да!

     На меня широко открытыми глазами смотрела очаровательная блондинка. Слегка смазанный снегом макияж и растрепанные волосы нисколько не испортили ее ангельское личико, полные чувственные губы и маленький изящный носик.

     Пока я приходил в себя, девица неожиданно рванулась и выскользнула у меня из рук. Я в падении успел перехватить ее за ногу, и она снова рухнула в снег, подняв множество искрящихся в свете фонарей снежинок. Хорошо, что нас пока никто не замечал: я поставил свою машину вдали от выхода из супермаркета, и нас окружали чужие автомобили.

     - Что, красотка, решили грабануть тачку, пока никого нет? - злобно процедил я, подняв ее на ноги и для острастки слегка стукнув о дверцу соседней машины. Делать это явно не стоило: сработала сигнализация, и воздух наполнился отвратительными воющими звуками, а воровка обрадованно завертела головой, надеясь на помощь.

     Но не тут-то было. Открыв дверь своей машины, я втолкнул ее туда и запер на ключ. Затем, подгоняемый неумолкающими воплями сигнализации, быстро побросал все покупки в багажник и сел за руль. Девушка испуганно сжалась на сиденье рядом. Нажав на газ, я стал медленно выруливать со стоянки.

     - Куда вы меня везете? - испуганно спросила она. Ее голос оказался чистым и звонким, и в нем явственно чувствовался испуг.

     - В милицию, а то куда же еще! - ответил я, набирая скорость. Честно говоря, ответ родился у меня в голове совершенно спонтанно, поскольку я совершенно не знал, что мне с ней делать дальше.

     Девицу мой ответ напугал. Она беспокойно завертелась на своем месте, а потом вцепилась мне в руку.

     - Не надо, пожалуйста! Они же меня посадят в тюрьму!

     Я сбросил ее руку и успел выровнять машину.

     - А сколько тебе лет? - поинтересовался я.

     - Почти семнадцать, - ответила она.

     Надо же! А выглядит старше. Или врет?

     - Тогда не в тюрьму, а только в колонию, - ответил я, решив ее напугать. В голове стал постепенно созревать коварный план.

     - Пожалуйста, не надо! - взмолилась девица. - Хотите, я вам минет сделаю? Только не надо в милицию!

     Она так легко сказала насчет минета, будто предложила сходить за сигаретами. Я не колебался больше не минуты.

     - Мы поговорим об этом у меня дома, - ответил я в предвкушении неожиданно свалившегося на голову приключения. Девица промолчала, но в ее ситуации торговаться было бессмысленно. К тому же я вспомнил, что благодаря снегопаду номер моей машины был совершенно неразличим, да и едва ли эти малолетки стали бы утруждать себя его запоминанием.

     До моего дома оставался квартал, когда я запоздало сообразил, что не стоит ей показывать, где я живу. Не сбавляя скорости, я проехал мимо и, немного покружив по улицам, остановился в темном переулке. Девушка восприняла это как сигнал и склонилась к моей ширинке, но я отстранил ее. Пошарив в бардачке и на заднем сиденье, я нашел кусочек плотной черной материи. Им я завязал девушке глаза, а поверх для большей надежности нахлобучил еще и свою шерстяную шапочку. Она не сопротивлялась, но вся напряглась.

     Мы снова тронулись с места. На этот раз я кружил по городу минут двадцать, несколько раз проехал по одним и тем же улицам, так что запомнить количество поворотов смог бы только человек с феноменальной памятью. Никто меня не преследовал, видимо, ее сообщник от страха быть пойманным наложил в штаны и сейчас был озабочен куда более важными проблемами. Остановившись возле дома, я внимательно осмотрелся по сторонам, дождался, когда улица опустеет и, на всякий случай погасив фары, вышел из машины. Снег все валил и валил, что было мне только на руку. Открыв въездные двери, я подъехал на машине почти вплотную к гаражу. Завести туда девушку было делом нескольких секунд. Там я переложил все свои покупки в большую сумку и, неся ее одной рукой, а другой ведя за руку свою пленницу, быстро зашел в дом.

     Оставив сумку на полу, я первым делом завел ее в ванну и запер там. После чего задернул шторы на всех окнах и спрятал телефонную трубку. Затем переложил продукты в холодильник и отправился наверх.

     "Что ты делаешь? - мелькнула мысль - ты подумал, что будет, если об этом узнает Лариса"

     "Да никто не узнает - ответил другой голос - это же была ее инициатива. Это даже не изнасилование. сейчас ты ей скажешь все сам, и если она не пожелает, отвезешь ее в милицию".

     "А ведь можно обойтись и без секса" - услужливо шепнул третий голос.

     Я остановился. А ведь действительно! Разработанные мной правила (см первую часть) предусматривали запрещение супружеской измены, но ничего не говорили насчет моих любимых игр. Более того, Лариса прекрасно знала о том, что я люблю забавляться с женщинами садомазохистскими способами и неоднократно делала мне роскошные подарки в виде готовых к серьезным истязаниям женщин.

     Мой член подпрыгнул и нетерпеливо запульсировал в предвкушении. Многие женщины удостаивались моей порки, но для всех это было не впервые. А вот моя пленница явно еще не знакома с такими экстремальными развлечениями. Что же, все бывает в первый раз.

     В полутьме стоянки и в приглушенном свете салона машины она едва ли могла как следует рассмотреть меня, но рисковать не стоило. Порывшись в ящиках Ларисы, я отыскал ее любимые очки-маску, закрывавшими почти всю верхнюю часть лица. Всмотревшись в собственное отражение, я удовлетворенно кивнул - в них меня будет невозможно опознать, столкнувшись на улице.

     Я открыл дверь ванной. Девушка уже успела снять повязку и шапочку. Кроме того, она скинула свою курточку и теперь стояла передо мной в теплой вязаной кофточке и шерстяных штанишках, плотно облегавших ее длинные стройные ножки.

     - Как тебя зовут? - спросил я, откровенно разглядывая ее.

     - Л-лена, - чуть запнувшись, сказала она.

     - Вот что, Лена, - продолжил я, внимательно глядя в ее синие глазки, - я с тобой не стану заниматься сексом. Я очень люблю свою жену и не хочу изменять ей, хотя сейчас она находится за тысячи километров и никогда не узнала бы об этом.

     Что-то промелькнуло в ее глазах. Я не успел заметить, что - разочарование или наоборот, радость. Она молчала.

     - Но и так просто ты тоже отсюда не уйдешь. - продолжил я, - Видишь ли, я люблю играть в игры. В жестокие игры.

     На этот раз я успел явственно заметить, как в ее глазах промелькнул страх. Уголки ее капризного ротика чуть дрогнули.

     - Мое решение окончательно и бесповоротно. Ты будешь мне подчиняться, и тогда я тебя отпущу. Если же ты будешь сопротивляться, я все равно сделаю, что хочу, только тебе будет намного больнее.

     Лена сделала инстинктивный шаг назад. Взгляд метнулся по ванной, как у затравленного зверька.

     - Ты посидишь здесь и подумаешь над своим поведением, пока я не поужинаю и не придумаю, что с тобой сделать. Кричать бессмысленно - здесь тебя никто не услышит. И не делай ничего такого, что бы мне не понравилось - этим ты только усугубишь свою и без того незавидную участь.

     Оставив ей свет в ванной, я отошел на несколько шагов от двери, а потом неслышно подкрался и, встав сбоку от нее, прислушался. Из ванной не доносилось ни звука. Потом что-то зашелестело, и снова настала тишина. Удовлетворенно кивнув, я спустился вниз и стал готовить себе нехитрый холостяцкий ужин.

     Когда спустя какое-то время я снова подкрался к ванной, оттуда доносился мерный плеск воды. Сначала мне в голову полезли нехорошие образы: вот доведенная до ужаса девушка лежит в окровавленной ванной со вскрытыми моей же бритвой венами. Но тут шум воды прервался, и я услышал, как она шлепает по кафельному полу босыми пятками.

     Соблазн был просто дьявольским. Знать, что за дверью сейчас стоит обнаженная юная девушка, осознавать, что никто никогда не узнает, что здесь может произойти, и тем не менее не позволять самому себе переступить роковую черту... я был почти уверен, что когда я открою дверь, она, напуганная мрачной перспективой, нарисованной мною, предпримет попытку меня соблазнить. И все же то, что я собирался с ней проделать дальше, стоило того, чтобы отказаться.

     Я еще немного постоял под дверью, но из-за нее больше не доносилось ни звука, и тогда я решительно повернул защелку. Лена стояла перед зеркалом в моем махровом халатике. Вся ее одежда аккуратной кучкой была сложена на полу. Не поворачиваясь, она посмотрела на мое отражение широко открытыми глазами.

     Кивком головы я велел ей подойти, и она молча повиновалась. Подойдя вплотную, она внимательно посмотрела в мои глаза. В ее взгляде читался страх и одновременно покорность. Я чувствовал ее ужас, и меня это заводило еще больше. Взяв ее за руку, я пошел в нашу спальню. Я успел там все привести в полную готовность: наш станок для истязаний был ярко освещен двумя лампами, сбоку стояла готовая к работе видеокамера, а на диване лежал длинный черный чемоданчик, пока что закрытый.

     Увидев нашу с Ларисой игрушку, прозванную мною "дыбой", Лена остановилась, но я, дернув ее за руку, вытолкнул на середину комнаты и скомандовал:

     - Раздевайся!

     Она в панике посмотрела по сторонам. Пальчики нервно теребили поясок халата.

     - Раздевайся, я кому сказал! - повторил я, стараясь придать своему голосу побольше свирепости.

     Лена вздрогнула и покорно развязала пояс. Ничем не поддерживаемый, халат упал к ее ногам. Моим глазам открылось юное девичье тело. Высокая упругая грудь средних размеров с аккуратными сосками, красивые плечи, изящные линии рук, длинные, чуть полноватые ножки и тонкая талия - сам соблазн, одним словом. Особенно меня умилил чисто выбритый лобок с кокетливо оставленной вертикальной полосочкой светлых волос, с первого взгляда даже незаметных. Да ведь она еще и натуральная блондинка впридачу!

     - Повернись, - скомандовал я, чувствуя, как в голосе проскользнула досадная дрожь.

     Девушка послушно повернулась. Мои самые любимые места на женском теле предстали передо мной во всем своем великолепии. Идеально прямая линия позвоночника, слегка выпуклые лопатки, изящные линии мышц под нежной, чуть розоватой кожей, аккуратная попочка, словно созданная для моего ремня... я включил камеру и направил ее на дыбу.

     - Залезай на нее, - велел я.

     Лена взглянула на меня умоляющими глазами. В них я заметил с трудом сдерживаемые слезы.

     - Радость моя, давай сразу определимся - мы будем по-хорошему или по-плохому?

     - По-хорошему, - ответила она дрожащим голоском и, всхлипнув, зябко повела плечами. Я снова кивнул на дыбу, и она послушно легла на наклонную доску спиной вверх.

     - Замерзла? - поинтересовался я, преодолевая слабое сопротивления и фиксируя ее руки в стальных зажимах, - Ничего, сейчас я тебя разогрею.

     - Что вы собираетесь со мной сделать? - дрожащим голоском спросила она.

     - Это будет зависеть от твоего поведения, дорогая, - ответил я и ободряюще погладил по щечке.

     - Только не бейте, пожалуйста!

     - Да я тебя пальцем не трону! - совершенно искренне пообещал я, проводя рукой по гладкой коже ее голени и заставляя раздвинуть ноги. Зафиксировав и их, я отошел чуть в сторону, посмотрел на свою беспомощную жертву и, поставив в зоне ее видимости чемоданчик, открыл его.

     Леночка закричала. Только сейчас она осознала, что ее ждет. В чемоданчике в специальных углублениях лежали мои любимые садомазохистские приборчики - длинный черный крученый хлыст с затейливой вязью из проволоки, плеть-семихвостка, в свернутом виде похожая на осьминога, большой кожаный солдатский ремень и резиновая дубинка. Подчеркнуто не торопясь, я разложил все это перед ней на небольшой столик и кивнул на него -

     - Выбирай.

     Лена тщетно пыталась вырваться из стальных объятий дыбы. Она была близка к панике.

     - Пожалуйста, не надо! - умоляла она, - Я сделаю все, что вы скажете, только не надо меня бить.

     - А бить я тебя не буду. Я буду тебя пороть. Выбирай! - прикрикнул я на нее, - Или мне выбрать самому?

     Лена замолчала, старательно взвешивая, от чего ее восхитительное юное тело может получить наименьший урон. Я старался угадать ход ее мыслей. Хлыст она отвергнет сразу, как и плетку, уж очень устрашающе они выглядят, ну а дубинка ассоциируется с различными увечьями, хотя моей покалечить можно, только если использовать ее вместо члена (кстати, хорошая мысль, но, пожалуй, не для сегодняшнего шоу). Остается ремень.

     - Ремень, - сказала Лена, определенно придя к таким же выводам, - Только подумайте, пожалуйста, над моими словами. Я буду очень нежной, очень ласковой...

     - Как ты думаешь, сколько ударов этим ремнем ты заслуживаешь за попытку угнать мою машину? - перебил я ее, поднося выбранный ею ремень поближе к ее глазам.

     Она снова всхлипнула, не в силах сдержать слезы.

     - Я думаю... десять, - запинаясь, произнесла она.

     Я рассмеялся.

     - Не смеши меня. Ради этого я бы не стал тебя везти через весь город.

     Лена испуганно молчала. Нет, такие игры, как практиковали мы с Ларисой, с ней явно не пройдут. Она слишком напугана.

     - Ладно, тогда правила назначу я, - сказал я, заходя ей за спину и видя, как напряглось все ее тело, - А тебе лучше расслабиться, не так больно будет.

     Расслабиться у Лены не получилось, напротив, на ее руках и ногах вздулись весьма неплохие мышцы, выдавая ее знакомство с каким-то видом спорта. Тем лучше, хотя до Ларисы ей было далеко.

     - Пятьдесят ударов, - сказал я и добавил, - для начала.

     - Нееееееееееееееееет!!!!!!!!!

     Ее крик резанул меня по ушам. Я тут же оказался перед ней и заткнул ей рот.

     - Кричать еще рано, понятно? Вот когда я начну рисовать пешеходную дорожку на твоей спинке, тогда кричи. А сейчас молчать, поняла? Иначе я завяжу тебе рот, будешь давиться собственными воплями!

     Она закивала головой, испуганно глядя мне в глаза. От нее веяло животным ужасом. Я снова зашел ей за спину и провел рукой вдоль позвоночника, с удовольствием ощущая мягкое сопротивление упругих мышц. Затем размахнулся и для начала несильно хлестнул ее по спине повыше талии. Лена вскрикнула, больше от страха, чем от боли. Сначала я решил не истязать ее, но ее кожа была очень нежной, и даже легкие касания моего ремня оставляли на ней красноватые полосы. Лена же вопила во всю мощь голосовых связок. Обычно я приветствую, когда кричат, но сейчас ее визг бил по ушам. Поэтому, остановившись, я снова подошел к ее залитому слезами личику.

     - Правила меняются, радость моя, - сообщил я ей, - больше тебе не разрешается кричать.

     Она снова забормотала что-то насчет пощады, задыхаясь от рыданий. Нарушив свое недавнее обещание, я привел ее в нормальное состояние, залепив пару основательных пощечин.

     - Я нанес тебе уже двадцать ударов, - сообщил я Лене, когда она обрела способность воспринимать сказанное, - следующие тридцать будут гораздо сильнее. Но как только ты закричишь, количество оставшихся удвоится. Поняла? Чем дольше продержишься без крика, тем меньше будешь страдать.

     Она кивнула, закусив губку. Я знал, о чем она думала - таких, как я, нужно поменьше злить и во всем соглашаться - тогда есть шанс выжить. Только сейчас я подумал, что она до смерти перепугана и, пожалуй, даже не уверена, что удастся ли ей остаться в живых. Поэтому я ласково погладил ее по нежной, пока еще нетронутой коже попки, и сказал:

     - Будь хорошей послушной девушкой, и я тебя отпущу.

     После чего отвел руку назад и обрушил на ее беззащитную спинку звонкий, размашистый, хорошо выверенный удар кожаным ремнем. Лена глухо застонала, отчаянно пытаясь сдержать рвущийся из легких крик. Я дал ей секунд десять передохнуть и с ювелирной точностью впечатал грубую резину в ее очаровательно приподнятые беззащитные ягодицы. Стон был громче и протяжнее, изящную фигурку девушки стали сотрясать сдерживаемые рыдания. Снова я дал своей жертве отдышаться. Третий удар вырвал из ее легких животный хрип, и она разрыдалась во весь голос. Лена уже была на грани и четвертый удар мог стать для нее роковым. Я придержал поднявшуюся было руку и провел пальцами по свежеисполосованной спинке и попке. Кожа под моей рукой была сухой и горячей. Лена вновь задергалась, пытаясь высвободиться. Мои пальцы тем временем исследовали ее восхитительное лоно и предмет моей особой слабости - маленькое звездообразное колечко ануса. Мой член, и без того каменный, запульсировал в бешеном ритме, когда я почувствовал, насколько тугой и неразработанный ее "черный ход". При всей своей многоопытности Лариса уже не могла обеспечить такое сопротивление мышц ануса, как эта перепуганная девушка - два плотно сжатых пальца с трудом проникли в ее анальное отверстие, и я почувствовал, как, сладко затрепетав, вокруг них сомкнулись теплые стенки.

     Я тряхнул головой, отгоняя дьявольское наваждение. Лена была в полной моей власти, но я все же отдавал себе отчет, что за происшедшее изнасилование вполне можно и ответить перед законом. За истязание, впрочем, тоже, но это ведь еще надо доказать. Но за это совесть меня мучить не будет. А вот Ларисе я поклялся никогда не изменять без ее ведома, и клятву надо держать. А экземплярчик все же попался мне что надо...

     Я двинул пальцы в обратном направлении, но потом снова ввел их на всю длину. Лене было явно больно, но не так, как при порке ремнем. Сцепив зубы, она смотрела в одну точку прямо перед собой. Пошуровав в ее теплых глубинах, я вырвал из ее горла несколько стонов. Пришлось высвободить из штанов член - он так рвался на свободу, что начал болеть.

     - Ну что, продолжим, - зловещим тоном процедил я, перехватывая его в левую руку, а ремень - в правую.

     Лена, смирившись со своей незавидной участью, уже не молила о пощаде. Я снова начал хлестать ремнем ее беззащитную попку, стараясь не переусердствовать. Но надолго ее не хватило, и когда ей оставалось получить двадцать два удара, она взвизгнула, тем самым по правилам нашей жестокой игры удвоив их количество.

     Я не собирался щадить ее, невзирая на возобновившиеся мольбы, но дал небольшую передышку. Спустя минут пять экзекуция была продолжена. Я встал у нее за спиной и чуть сбоку и занялся рисованием своего любимого узорчика - "зебры". Начал я с еще нетронутой области на ее спинке. Серия мощных ударов - и на нежной коже девушки вспухли двенадцать полос, постепенно меняющих свой цвет с нежно-розового на темно-багровый. Лена кричала, не переставая, отчаянно пытаясь освободиться. Ее бесплодные усилия распаляли меня еще больше.

     Дойдя до ее изящной талии, я остановился, любуясь проделанной работой. Девушка плакала навзрыд, сотрясаясь всем телом. Нежно погладив ее по опухшим ягодицам, я опустил руку пониже и коснулся упругих бедер. Нежная кожа приятно подрагивала под моими прикосновениями, и мой член буквально разрывался от перенапряжения.

     На бедрах ремень не оставлял столь явных полос, поэтому мне пришлось прибавить темп. Захлебываясь слезами, Лена кричала так, что у меня звенело в ушах. Каждый новый удар заставлял дрогнуть ее голосок, но в последующие секунды, когда боль от ударов распространялась по всем нервным центрам, она наверстывала упущенное. Когда из предназначавшихся ей сорока четырех ударов оставалось двадцать, в ее отчаянных криках в первый раз прорезался хрип. Опасаясь, что она сорвет свой пронзительный голосок, я прервал экзекуцию и сходил за скотчем. Старательно залепив ей рот, я лишил ее возможности кричать. После чего снял со штатива камеру и поднес ее поближе, снимая с близкого расстояния результаты проделанной работы. А там было от чего прийти в исступление. Вся ее прелестная спинка была разрисована вспухшими полосами, оставленными моим ремнем, которые пересекали ее в разных направлениях, а предмет моего восторга - упругая и изящная попочка - была сплошь покрыта кровавыми разводами. Только ее стройные ножки, за исключением бедер, были еще нетронуты. Их я оставил на десерт.

     Затем я взял крупным планом ее залитое слезами личико с вышедшими из орбит глазами. В них застыла немая мольба и животный страх. Слова уже были ни к чему: Лена едва ли что-то понимала в происходящем.

     Водя левой рукой вдоль налитого неистовым желанием ствола своего члена, я продолжил. Теперь под безжалостный обстрел попали ее ножки, точнее - область пониже колен. Лена давилась собственными стонами, и ее неистовое мычание, пробивающееся сквозь плотно приклеенный скотч, заставляло мой член сладко пульсировать. Очень быстро я почувствовал, что момент кульминации близок. Ремень полетел на пол, я поспешно перебросил в помощь левой руке правую, и вскоре разразился обильными залпами. Длинные тягучие струи спермы ударили на распростертое передо мной тело, перед глазами заплясали радужные круги, и я обессиленно опустился на четвереньки. Кружилась голова, низ живота сводили сладострастные судороги. Впервые после отъезда Ларисы я чувствовал себя удовлетворенным по полной программе.

     Как это всегда бывает, на время я утратил интерес к происходящему. Натянув первую попавшуюся под руку одежду, я отлучился на кухню, где с наслаждением приложился к бутылке с минеральной водой, одновременно размышляя, как бы избавиться от Лены, не привлекая к себе никакого внимания. В первый раз мои любимые забавы могли обернуться серьезными неприятностями, и в моих дальнейших действиях не должно быть ошибки.

     Я вернулся в спальню. Девушка неподвижно лежала, беспомощно распластав руки и ноги. Ее ягодицы и спинка ощутимо распухли, ножки же только начинали приобретать характерный темно-багровый оттенок. По нежной коже безобразными кляксами были разбросаны кровоподтеки вперемешку с подсыхавшей спермой. При виде ее роскошного тела я снова почувствовал сладкий зуд внизу живота, но теперь терпеть было легче. Поэтому я, не обращая внимания на плотские позывы, решил великодушно простить ей оставшуюся часть наказания и подготовить к эвакуации.

     Но, отвязывая неподвижное тело, я заметил, что мои удары нанесли ей куда больший ущерб, чем я думал. Особенно четко это стало видно, когда я щедро окатил ее водой, намереваясь привести в чувство и заодно очистить кожу от засохшей крови и спермы. Лена громко застонала, зашевелилась, и из мест рассечения кожи снова просочились алые струйки. Больше всего таких мест было у нее на попке, но два особо жестоких удара буквально содрали кожу под лопатками.

     Запоздало сожалея о том, что в доме нет ничего усыпляющего, я отвязал ее. Лена пребывала в полузабытьи, и только вздрагивала даже от самых аккуратных прикосновений к своему телу. Распластав ее совершенно обнаженную на нашем двуспальном диване, я, борясь с дьявольским искушением, смазал все рассечения лечебной мазью, останавливающей кровотечение в считанные минуты. Затем подтащил поближе всю ее одежду, заблаговременно принесенную из ванной, и стал одевать ее. Пришлось изрядно помучаться, но в итоге она оказалась одета почти полностью, за исключением своей кожаной курточки. Ее я забросил в свою машину, перед этим приковав Лену наручниками к изголовью кровати.

     - Может, это тебя научит не лазить по чужим машинам, - назидательным голосом проговорил я, возвращаясь в спальню.

     Лена скорчилась на полу, подняв прикованную руку, и тихо всхлипывала, дрожа всем телом. Я отстегнул ее и помог подняться. Она с трудом стояла на ногах.

     - В какой район тебя отвезти?

     Ее взгляд впервые за последний час обрел осмысленность. Похоже, она сама не верила, что для нее все кончилось. Она назвала станцию метро, находящуюся на другом конце города, и я облегченно вздохнул - судя по этому, жила она далеко. Но главная проблема заключалась в том, как вывести ее из дома, не привлекая ничьего внимания. Несмотря на поздний час, рисковать не хотелось.

     - Прости, милая, - проговорил я и нанес ей сильный рассчитанный удар в челюсть. Ее зубы громко клацнули, и она, подкатив глазки, упала на ковер.

     - Другого выхода не было, - виновато произнес я и вышел в коридор за огромной туристической сумкой. Зафиксировав девушку в позе зародыша, я не без усилий отволок ее к выходу, затем провел некоторое время перед дверью, осматривая окрестности. Снег продолжал идти, начисто уничтожив наши с ней следы, ведущие от гаража к дому. Я снял маску, снова подогнал машину поближе ко входу и перенес сумку в салон, положив на заднее сиденье. Затем запер дом и уселся за руль. Кружить по городу не хотелось и не было особого смысла, и я просто погнал машину на кольцевую, намереваясь сделать большую дугу и подъехать к указанной ей станции с другой стороны. По пути я обдумывал, как бы получше без свидетелей избавиться от своей нежданной гостьи. Несмотря на глубокую ночь, на шоссе было много машин. Ничего путного на ум не приходило, а тут еще Лена пришла в себя и стала громко стонать.

     - Заткнись! - рявкнул я на весь салон и на всякий случай сбавил скорость. Не хватало только, чтобы меня остановила милиция.

     Впереди промелькнула темная проселочная дорога. Как раз то, что надо, учитывая, что до указанной ею станции метро было уже недалеко. Я свернул туда и остановил машину, отъехав на пару сотен метров от шоссе. Натянув маску, я расстегнул молнию сумки и помог Лене выбраться. Она вся дрожала, ее руки были горячими и сухими, похоже, у нее начинался жар. Ничего страшного, меньше запомнит! Я, преодолевая ее слабое сопротивление, нахлобучил ей на голову ее же курточку и коварно толкнул в сугроб. Пока она выбиралась, я залез в машину, быстро дал задний ход и понесся задом-наперед обратно. Добравшись до шоссе, напоследок я стрельнул фарами вдоль дороги, и разглядел ее фигурку, вышедшую на дорогу. Сбросив маску, я шутливо помахал ей высунутой из окна рукой, развернулся, и газанул домой.

     Там меня ждала трехчасовая видеокассета с записью моего неожиданного приятного развлечения, так удачно скрасившего мою скучную холостяцкую жизнь. До приезда Ларисы оставалось еще несколько дней. За это время мне нужно было попросить своего знакомого умельца заменить стекло в машине, а потом на всякий случай перекрасить ее. А еще лучше - купить новую. Этой-то уже четыре года, подарю-ка ее своим родственникам в Николаеве...

     октябрь 2001

     Продолжение следует...